Интервью АКТ журналу Russian Digital (копия)

Артемий Троицкий

Статья взята с сайта Russian Digital, оригинал

Артемий Троицкий

Артемий Троицкий — музыкальный критик, преподаватель и колумнист. По его мнению, Интернет — единственный реальный способ борьбы с пиратством, а все остальное — потемкинские деревни. Основатель и первый главред российского «Плейбоя» — о мобильных телефонах, iTunes и взаимонепонимании с компьютерами.

(Об Интернете и музыке).
Я считаю, что доступ к музыке в Интернете должен отвечать запросам музыкального сообщества, основные участники которого не бизнесмены, продюсеры и фирмы грамзаписи, а музыканты и слушатели. Движение музыки в информационном океане должно быть максимально комфортным для этих групп людей. Сейчас музыкальная индустрия, стремительно идущая ко дну, предпринимает конвульсивные агонизирующие попытки для того, чтобы поставить Интернет на службу самой себе и сохранить те сверхприбыли, которые были характерны в 1960−1980-е годы. Это совершенно безнадежная попытка, потому что время идет и схема зарабатывания денег на музыке меняется. Если раньше роль стержня музыкального бизнеса играли звукозапись и продажа носителей, то сейчас… Раньше музыка была овеществленной и дискретной (пластинки, кассеты и CD — и везде присутствовал ярлычок с ценой), а сейчас она распласталась по виртуальному пространству, откуда ее можно скачивать фрагментами, треками или даже целыми альбомами.

(Об iTunes).
Несмотря на то что iTunes сейчас главный музыкальный интернет-ресурс, он обречен на медленное вымирание. Он морально устарел, потому что слишком дорог и те условия, на которых предлагается скачивание, неудобны: к примеру, песни нельзя перезаписывать, некоторые треки имеют тайм-код, по истечении которого перестают проигрываться, — это свинство* (*прим. ред.: беседа с Артемием проходила до подписания iTunes и EMI контракта, призванного решить существующие проблемы). Существуют ресурсы более гибкие, дешевые, жизнеспособные и дружественные к пользователю. Их отличие от iTunes в том, что они не ориентированы на сверхприбыли, нужные звукозаписывающим компаниям. Музыку можно сравнить с водой. Если раньше она продавалась исключительно в бутылках, то теперь появился водопровод. Это не означает, что мы перестали платить за музыку, просто плата за «коммунальные услуги» намного меньше, чем за «воду» в магазинах. «Бутылки» тоже останутся — для коллекционеров, профессионалов и ди-джеев; но этот рынок будет очень маленьким.

(Об упадке музыкальной индустрии).
Это глобальная тенденция, российская музыкальная индустрия загнется, не успев толком родиться. У нас псевдозападный звукозаписывающий бизнес начался в начале 1990-х, за 15 лет он толком на ноги так и не встал, а вскоре вовсе упадет. Для западных компаний грамзаписи, которые жировали и шиковали, это могучий щелчок, а для российских — нет: они не успели вкусить всей сладости.

(О пиратстве).
С пиратским рынком в России бороться нельзя. По оценкам IFPI (Международная федерация производителей фонограмм), которые я считаю абсолютно выдуманными, он составляет 60% — а по моему мнению, достигает 90−95%. Когда почти весь рынок находится в тени, говорить о развитии его маленькой надводной части не приходится. Правда, из-за Интернета пиратский рынок загибается еще быстрее, чем легальный. Борьба с контрафактом — уничтожение бульдозером очередной тонны дисков — это показуха и потемкинские деревни. Во-первых, не существует экономических предпосылок для того, чтобы в России диски стоили столько, сколько требует транснациональная звукозаписывающая компания: со среднем уровнем зарплаты в $400 вряд ли кто-то согласится отдать $20 за CD, а именно такова средняя цена диска в Европе, где средний уровень зарплаты ровно в пять раз выше. Во-вторых, борьба с пиратством в РФ — борьба правой и левой руки одного и того же организма, потому что наши пираты это не какие-то мужики, которые лобзиками в подвалах своих гаражей выпиливают диски, а гигантские высокотехнологичные предприятия, находящиеся под «крышей» каких-то министерств, военных ведомств, губернаторов и так далее. И они будут штамповать пиратскую продукцию, потому что больше им штамповать нечего.

(Об Интернете и пиратстве).
Единственные эффективные борцы с контрафактом — это интернетчики, которых тоже почему-то считают пиратами, что совершенно несправедливо и глупо. Приоритет во всех делах должен быть отдан творцам — музыкантам и авторам; именно они являются главными действующими лицами на музыкальном поле, а не куча паразитов, нахлебников и посредников в роли так называемых правообладателей. В большинстве случаев музыканты с радостью и абсолютно бесплатно распространяют свои творения по Сети. И это их право.

(О «виниле», CD и MP3).
Я не пользуюсь iPod и прочими MP3-плеерами, я вообще не люблю MP3, не нравится звук: он плоский и невыразительный. В наушниках это еще можно слушать, на хорошей аудиосистеме — никак. Я профессионал и придирчивый слушатель, люблю слушать музыку по старинке, поэтому у меня много виниловых пластинок и CD. Последних около 20 000, и ни одного пиратского среди них нет. «Винил» и CD сравнивать нельзя: по качеству звучания CD гораздо лучше, там нет никаких щелчков и помех; с другой стороны, из-за того что на «виниле» есть и царапинки, и пыль, звук становится гораздо более теплым. Прослушивание CD можно сравнить с посиделками у газового камина, а «винила» — с живым огнем. Газовый камин намного проще в обращении и экологически чище, зато живой — теплее и приятнее.

Артемий Троицкий

(О технике).
Я не являюсь аудиофилом, и меня все эти гипертехнологичные и супердорогие «навороты» не интересуют. У меня вполне обычная, но высококачественная аппаратура: CD-плеер NAD, усилитель Cyrus, колонки Mission. Это хорошая техника, но далеко не High-end, весь комплект стоит около $2−3 тысяч, не больше. «Упертых» аудиофилов я не могу назвать иначе, как фриками — для них имеет значение, какие кабели, какие контакты, золотые или платиновые лампочки… Они имеют на это полное право, но мне это не нужно.

(Об Интернете и политике).
Я использую Интернет очень примитивным образом: процентов на семьдесят — для переписки, процентов на двадцать пять — для прочесывания музыкальных сайтов в поисках новинок и информации, а уже затем — все остальное: отслеживание погоды и новостей. Я не участник Живого Журнала, MySpace и прочих социально-коммуникативных проектов. У меня есть старый сайт www.diversant-daily.ru, который я, к сожалению, уже год не обновлял. Это политический проект, в рамках которого я раньше очень истово материл президента Путина и его режим. Но в какой-то момент просто устал от этого, потому что ничего не меняется. Народ, ради защиты интересов и прав которого я лез на виртуальную баррикаду, и так прекрасно себя чувствует и любит гнобящую и грабящую его власть. Ну, я и подумал: а зачем? Кураж пропал.

(О компьютерах).
Я не люблю технику и не очень доверяю компьютерам, а они, в свою очередь, отвечают мне взаимностью. Бывали случаи, когда компьютеры бесследно сжирали важные тексты. Но главное то, что я не умею печатать, — до сих пор все свои тексты пишу от руки, как Пушкин, Толстой и Достоевский. Печатать могу только одним пальцем, поэтому все, на что я способен, — это работа с почтой; да и то делаю это довольно лаконично, пользуясь в основном двумя буквами — О и К. Ноутбук у меня Acer Ferrari, потому что я люблю «Формулу 1». С 1967 года.

(О мобильных телефонах).
Я не очень люблю мобильные телефоны, до последнего сопротивлялся всеобщей «мобилизации». Первый телефон у меня появился в 2000 году, и то только потому, что жена подарила на Новый год. Года полтора после этого ходил с выключенным телефоном, включал только для того, чтобы позвонить самому. Очень раздражало, что в неурочное время раздавались какие-то звонки. Если я кому-то нужен, меня можно найти и без мобильного телефона, как это было раньше на протяжении первых 45 лет моей жизни. Но сейчас «мобильник» уже вошел в привычку. У меня два мобильных. Nokia 6030 — телефон, которым я пользуюсь в повседневной жизни. Он маленький, простой, в нем нет никаких «наворотов», fuckin’камер, «вапов», «блутусов» и так далее. Это просто телефон, по которому удобно говорить и с которого удобно отправлять «смски». Мне нравится, что он абсолютно без понтов и без пафоса, поскольку символы материального успеха и модного потребления меня абсолютно не волнуют. Второй телефон — Nokia N91, его я беру с собой в поездки: там двухмегапиксельная камера, много всякой музыки, возможности фото- и видеосъемки. Недостатком таких мощных телефонов является то, что из-за всяких «наворотов» они медленно работают.

(О машинах).
Я люблю антикварные машины и считаю, что самые красивые в мире машины были созданы в 1930−1950-х годах, — начиная с 1960-х годов автодизайн пошел по тупиковому пути: достаточно посмотреть на современные безликие тачки, чтобы понять, насколько стало скучно. Раньше почти у каждой машины была яркая индивидуальность. В 1930-е годы лидировала Европа, там были машины какой-то нечеловеческой красоты: Bugatti Atlantic — самая красивая машина, когда-либо созданная инженерно-творческой мыслью. Начиная с 1940-х годов самые занятные машины делали американцы, хотя в 1950-х прекрасные авто были и у итальянцев, и у англичан (все эти спортивные Jaguar), и даже у немцев. Люблю ретрогалереи. Те олдтаймеры, которые у нас демонстрируются, — автомобили, скорее, исторические: музейные экспонаты, старые советские и немецкие авто. Это модели с хорошей историей, но не обязательно красивые. Мне на историческую ценность наплевать, мне интересны красивые машины, даже если никакая история за ними не стоит. Единственным красивым автомобилем, сделанным в СССР, был ЗИМ. Больше ничего создано не было.

(О журналах).
Я не читаю журналы вообще, иногда просматриваю по диагонали — они все абсолютно одинаковые. Есть несколько кустов: девичьи, женские, мужские журналы, — и внутри каждого из этих блоков все одинаково: авторы, темы, персонажи, стилисты и прочее. Rolling Stone немного отличается от остальных, этакий музыкальный журнал с юмористическим уклоном. Правда, мне не очень интересны их трэшевые герои. Единственный журнал, который читать небезынтересно и небесполезно, — Esquire. Достойное издание, во многом похожее на то, каким раньше я стремился сделать Playboy.